В запахе сожжённой полыни я слышу твою скорую погибель. Я твои кости сломанные вижу, твою душу израненную чувствую, я ее травами окуриваю, о ведениях своих, непреднамеренно умалчивая, гибель твою в своих снах ожидаю. Мои руки валежником пропахли, я в них иглы заботливо прячу, сквозь пальцы пропуская, жду пока светом лунным кожу обожжет, чтобы раны твои болью излечить. Твои руки немощные, тонкие стебли в мои волосы вплетают, ленты шелковые в косы закручиваются, а от тебя старостью пахнет, ты последние свои луны доживаешь. Костяным гребнем мои пряди перебираешь, с духами шепчешься, они моей шеи касаются и дыханием твоим называются. Я слезами на твоей могиле заливаться буду, не своей смертью умрёшь, так нелепо. Отмахиваешься от моих предупреждений, а мне ладонями кровь твою с черной землей собирать.
Камни речные в круг собираются, светлыми полосами с пепелищем сливаются. Не шаманка, колдунья, сегодня в лесу. Ночью птицы не поют, звери тропы обходят, в темноте листвы прячась. Нет тебе прощения, и ты знаешь, в землю по шею вкопана должна быть. Ночь будто медвежий капкан над головой смыкается. Не вижу, но чувствую. Среди камней силу впитываешь, духов о снисхождении просишь, ладони морщинистые в золу бесконечных пепелищ прячешь, талисманы кровью рисуешь, самые сильные, беспощадные. Не колдунья, заклинательница.
